Дмитрий Кириллович участник гражданской войны, его любимой песней по жизни была «По долинам и по взгорьям». За участие в этой войне он награждён орденом «Красной звезды».  После ранений вернулся в родные края и занялся образованием. Он изучил разговорный и письменный язык бурят и монголов, что в последующем ему пригодилось по жизни. До Великой Отечественной войны дед работал объездчиком Пограничного (Закаменского) лесхоза, часто приходилось общаться с монголами, и переводить на русский язык письменные документы сопредельной стороны.   На Великую Отечественную войну Дмитрия Кирилловича призвали  в 1942 году. Старые раны и полученная новая не позволили окончить войну в строю. Его отправили в тыл для обеспечения снабжения красной армии.  «Я помню из детства – вспоминает Анна Гаврииловна — рассказы о  войне, как дед с другими солдатами сидели в окопах по два-три дня без еды, а патронов давали по два на штык. И вот как-то надо было идти в атаку, привезли спирт, солдаты выпили по два глотка и голодные ринулись в бой, много тогда полегло наших солдат. И ещё помню, из рассказов, что немцы сильно бомбили, не давали поднять головы. Не было возможности подвезти продовольствие, чтобы не охватила солдат голодная паника, дед дополз до погибшей лошади и срезал с неё куски кожи, т.к. мясо уже было непригодно. Эту кожу опалили на огне в окопе и ели. Возвращаясь с войны, машина, в которой ехали фронтовики, за несколько километров до дома, перевернулась. Погиб его лучший фронтовой друг, а дед выжил, он целый год лежал в больнице.  После войны дед продолжил свою трудовую деятельность в Пограничном лесхозе. Природа способствовала ему лечить раздробленную ключицу, «собранную по кусочкам» голову, прострелянное тело. Дед кормил не только нашу семью, но и всю деревню, потому, что мужиков в деревне не было. Он подстрелит косулю, привезёт домой и падает от кровоточащих ран. Наказывает бабушке, чтобы сварила мясо, накормила детей и баб, а потом стариков. Мама говорила, что у них в ограде стоял огромный чан, в котором варила бабушка еду и кормила всех ребятишек деревни. Когда образовался Джидинский лесхоз, дед возглавил его и работал до выхода не пенсию. Свою любовь к лесу он передал своим дочерям, одна из которых – моя мама, в последующем возглавлявшая  Джидинский лесхоз, и проработавшая в лесхозе 45 лет. Вместе с  моим отцом, который тоже до выхода на пенсию трудился в лесхозе, они строили новую контору и сажали новый лес. Сегодня в урочище Самхак и Худага шумят посаженные моим дедом, моей мамой и мной, сосновые и лиственничные леса. Они шумят о тех лесниках, которые не вернулись с войны, которые хотели жить и творить добро на земле». Дмитрий Кириллович участник гражданской войны, его любимой песней по жизни была «По долинам и по взгорьям». За участие в этой войне он награждён орденом «Красной звезды».  После ранений вернулся в родные края и занялся образованием. Он изучил разговорный и письменный язык бурят и монголов, что в последующем ему пригодилось по жизни. До Великой Отечественной войны дед работал объездчиком Пограничного (Закаменского) лесхоза, часто приходилось общаться с монголами, и переводить на русский язык письменные документы сопредельной стороны.   На Великую Отечественную войну Дмитрия Кирилловича призвали  в 1942 году. Старые раны и полученная новая не позволили окончить войну в строю. Его отправили в тыл для обеспечения снабжения красной армии.  «Я помню из детства – вспоминает Анна Гаврииловна — рассказы о  войне, как дед с другими солдатами сидели в окопах по два-три дня без еды, а патронов давали по два на штык. И вот как-то надо было идти в атаку, привезли спирт, солдаты выпили по два глотка и голодные ринулись в бой, много тогда полегло наших солдат. И ещё помню, из рассказов, что немцы сильно бомбили, не давали поднять головы. Не было возможности подвезти продовольствие, чтобы не охватила солдат голодная паника, дед дополз до погибшей лошади и срезал с неё куски кожи, т.к. мясо уже было непригодно. Эту кожу опалили на огне в окопе и ели. Возвращаясь с войны, машина, в которой ехали фронтовики, за несколько километров до дома, перевернулась. Погиб его лучший фронтовой друг, а дед выжил, он целый год лежал в больнице.  После войны дед продолжил свою трудовую деятельность в Пограничном лесхозе. Природа способствовала ему лечить раздробленную ключицу, «собранную по кусочкам» голову, прострелянное тело. Дед кормил не только нашу семью, но и всю деревню, потому, что мужиков в деревне не было. Он подстрелит косулю, привезёт домой и падает от кровоточащих ран. Наказывает бабушке, чтобы сварила мясо, накормила детей и баб, а потом стариков. Мама говорила, что у них в ограде стоял огромный чан, в котором варила бабушка еду и кормила всех ребятишек деревни. Когда образовался Джидинский лесхоз, дед возглавил его и работал до выхода не пенсию. Свою любовь к лесу он передал своим дочерям, одна из которых – моя мама, в последующем возглавлявшая  Джидинский лесхоз, и проработавшая в лесхозе 45 лет. Вместе с  моим отцом, который тоже до выхода на пенсию трудился в лесхозе, они строили новую контору и сажали новый лес. Сегодня в урочище Самхак и Худага шумят посаженные моим дедом, моей мамой и мной, сосновые и лиственничные леса. Они шумят о тех лесниках, которые не вернулись с войны, которые хотели жить и творить добро на земле».